[vallia]

Где-то после войны в Марокко Марк станет добровольно-принудительно папашей трём подкидышам-полукровкам. В подражание Хромому, который стал его начальником. Я сама очень люблю Тройняшек, потому что все маленькие дети прекрасны. Короче, под катом большая доза кавая.


Марк нашелся в сквере сидящим на лавочке спиной к мостовой. Сломанную ногу он выставил вперёд, костыли поставил рядом и дрых, запрокинув голову к небу. Тройняшки, укутанные в стёганные пальтишки, полосатые шарфы и цветные меховые шапочки, крутились рядом. Все трое усиленно размахивали руками и время от времени тыкали снег совочками на длинных ручках. Зарегб подогнал коляску к лавочке и сел рядом. Марк вяло встрепенулся и пробурчал приветствия.
- Как дела?
- Мы – бабочки.
- Что?
Марк приоткрыл один глаз и кивнул в сторону пищащей и размахивающей лапками мелочи:
- Мы бабочки и мы летаем.
- А… - Зарегб осторожно покачал коляску. Ник поморщился во сне и продолжил спать. Тройняшки принялись целеустремлённо раскапывать что-то в снегу. Марк, когда писк «бабочек» подозрительно притих, открыл оба глаза, чтобы лучше видеть, что происходит у него за спиной. Внезапно он вскочил на ноги и, припадая на больную, кинулся к мелким.
- Нашли с чем играть! – он пинком отправил дохлую мёрзлую крысу прямо на мостовую через низенькую чугунную ограду. Мелкие испуганно сгрудились и запищали. Марк отогнал их в другое место, на снежную целину, и вернулся на лавочку. Тройняшки мгновенно забыли о крысе и тотчас же снова стали «бабочками». Или птичками, Зарегб так ничего и не понял из их писка.
- Как ты их понимаешь?
- Привык.
- А…
- Magister, вам дома общения не хватает?
- В смысле?
- В смысле, вы просто посидеть здесь не можете? Молча. Тут тихо, хорошо, птички поют… Вороны каркают. Красота, заслушаешься! А вы каждый раз приходите сюда и начинаете что-то говорить.
Зарегб обиженно отвернулся. Несколько минут они сидели в абсолютной тишине, только попискивали тройняшки: теперь они активно воевали с берёзой, которая была толще каждого из них.
- Magister, вы так красноречиво молчите, что мне стыдно.
- О, впервые за десять лет тебе сало стыдно передо мной. Я рад что всё-таки дожил до этого момента.
- Magister, вы правда, что ли, с женой не разговариваете?
- Марк!
- А то вы приходите сюда уже каждый день и пытаетесь нагрузить меня своими проблемами. Давайте я вам расскажу, как мои красавицы у Хромого оружейный шкаф вскрыли, когда я их оставил у него посидеть на пару часиков?
- Как?
- Я не знаю. Но они его вскрыли и принялись что-то лепить из тротила. Старика чуть удар не хватил.
Писк мелких внезапно прекратился. Марк вздрогнул и беспокойно посмотрел на тройняшек. Те сосредоточенно что-то откапывали в снегу. Марк рыкнул, снова вскочил на ноги и на всякий случай отогнал маленьких от места раскопок в другое место. Тройняшки возмущённо запищали, но подчинились и стали ковыряться в новом месте. Марк прихромал обратно к лавочке и занял прежнюю позицию.
- Так что, не надо меня грузить вашими проблемами, у меня своих полно, - парень снова закрыл глаза и подставил лицо редким снежинками.
- Наконец-то ты понял, каково мне было с вами тремя возиться! – хмыкнул Зарегб. Ник, хвала всем святым угодникам, мирно посапывал и мучить отца бесконечным баюканьем себя, крикливого, не собирался.
- Пф, я когда-нибудь заставлял вас гладить себя перед сном по животику?
- Прости?
- Этих пищалок, чтобы заснули, надо каждую по животику погладить, - флегматично поделился Марк. – И от них всё – спички, фарфор – прятать на шкаф. Иначе доберутся. Мне вон на прошлой неделе паспорт в унитазе сожгли…
- Как?
- Спичками.
- А зачем?!
- Хотели посмотреть, как горит. А вчера мой будильник как-то подозрительно пропал.
- Тебя послушать, так они просто чудовища.
- Обычные детёныши человека в два года. Вы подождите, magister, ваш подрастёт – то же самое будет. Там и бабочки будут, и кошечки, и белочки и сожжения чудовищ… Кормить три раза в день, прятать всё мелкое, острое и бьющееся, половину мебели вообще выкинуть, чтобы не расшиблись, одежду покупать каждые два месяца, потому что вырастают… Сказка, короче. А недавно они до моей машинки добрались! Отломали каретку, потеряли половину литер...
- Не надо! – замотал головой Зарегб. Марк довольно хмыкнул и снова запрокинул голову к небу. Тройняшки принялись катать снежки и лепить что-то вроде стеночки прямо на заснеженной дорожке.
В тишине они просидели почти полчаса. Марк время от времени вздрагивал, смотрел, чем заняты мелкие, и снова засыпал. Зарегб упорно убаюкивал полупроснувшегося Ника. Младенец хмурился на мир, морщился, но рёв поднимать пока не спешил. Только вяло причмокивал и подмаргивал, когда ему на лицо падали снежинки. Тройняшкам надоело строить стенку и они принялись играть в жмурки. Один (одна?) из них упал на скользкую дорожку и разревелся. Остальные двое присели рядом и стали утешать упавшего. Марк с ворчанием подошел к малышне, поднял на ноги упавшего (это оказался всё-таки он, Лё), отряхнул от снега и поправил сбившееся пальто. Малышня тотчас же успокоилась и замолчала.
- Ладно, magister, мы уже нагулялись, - Марк выпрямился и направился к лавке за своими костылями. Тройняшки подбежали к нему и принялись дружно клянчить «вкусненькое» к чаю. Марк вяло отбрыкивался.
- Вон, с дядей попрощайтесь лучше, - с костылями молодой человек управлялся плохо и никак не мог разобрать, какой у него левый и какой правый (хотя, по-хорошему, никакой разницы между ними не было). Тройняшки тем временем развернулись к Зарегбу (мужчину от этого параноидального зрелища пробил озноб) и, запрокинув мордашки к небу, попрощались, помахав ладошками.
- А теперь бегом домой, - Марк себя прощаниями утруждать не стал и молча зашевелил костылями в сторону дома. Мелочь с писком кинулась за ним.

@темы: casus