- Па-апочка! - Марк скосил глаза и понял, что катострофа пришла. Точнее, три маленькие катострофы. Тройняшки мялись у двери и принюхивались. Марк гонял их с кухни, когда готовил, поэтому для мелких это место было неверояно манящим.
- Что случилось?
- Паиграть! - попихавшись, пищалки вытолкнули вперёд парламентёра. Как всегда, это была Ла. Малышка подошла ближе.
- А сами?
- Нам ску-учно!
- А кушать что будете, если я с вами играть буду?
- Ну... - мелочь замялась и отступила назад для консультаций. Пошептавшись, Ла снова выступила вперёд:
- А ты быстро приготовь!
- Быстро?
- Да!
читать дальше- Быстро - не вкусно! - суп забулькал. Марк убавил огонь и повренулся к мелким. Те оживились.
- Паиграешь?
- Может быть, если вы там игрушки не раскидали, - Марк вытер руки о передник. Мелкие радостно запищали и побежали в комнату.
Там был разгром. Стулья разбрелись по комнате, видимо, изображая что-то. Обычно это были домики, хотя последние дни подросшая малышня всё чаще застревала между ножек. Один раз Ля влезла под маленькю табуреточку, застряла и разревелась на весь дом. Между стульями были разбросаны игрушки. Скатерть со стола переместилась на табуретку, изображая, похоже, шатёр.
- И что это?
- Город! - бодро объявила Ла.
- Город? Город за окном, а мы обедать будем. Быстро собрали всё с пола, пока я не убрал на шкаф.
Угроза подействовала. Мелочь с писком разбежалась по комнате. Марк отогнал их от стульев и поставил всё на место. Мелкие покидали игрушки в ящик около радиоприёнмика и выжидательно уставились на Марка.
- Молодцы, - возмущаться кучей барахла Цемпер не стал. Маленькие, всё-таки. - Теперь - мыть ручки.
Умывание было одной из многих проблем в этом доме. До раковины малыши не дотягивались. Лё один раз повис на раковине и чуть не обвалил на себя огромную керамическую дуру. Тот же вечер Марк посвятил себя плотническому делу: набрал на соседней стройке обрезок досок и сколитил подставку в две ступени, чтобы мелкие дотягивались до кранов. Это стоило ему трёх отбитых пальцев и кучи нервов. Мелкие, заинтригованные папиной работой, крутились рядом и норовили утащить гвозди. Но обошлось. Зато умывание перестало напоминать ночной кошмар. Теперь оставалось всего-лишь следить, чтобы они не ели мыло и не пытались играть в раковине в кораблики.
- Папа? - после умывания мелкие расселись и начали ждать обеда. Марк каждый раз чувсововал себя, словно его собирались съесть три маленьких голодных чудовища. Сколько раньше он тратил на еду? Пятнадцать минут утром, полчаса - днём, вечером - понастроению. Теперь же каждые выходные он рассаживал мелких по по стульям, повязывал им салфеточки и кормил. Маленькая кухня для такой оравы была катострофически маленькой. Из проходной комнаты пришлось изгнать ковёр, обрезав его и положив в угол около шкафов, где мелочь и грала и слушала радио. Стол Цемпер выдвинул на середину комнаты. Между приёмами пищи под ним был замок принцесс.
- Что? - Марк принёс супницу и принялся разливать суп по тарелкам. Мелкие сразу же принялись принюхиваться и переглядываться: рыбный суп они любили и съедали весь, до последней капельки. Но внезапно их настроение поменялось.
- А почему у нас мамы нет?
- Мамы? - Марк замер. Он слил суп в тарелку Ля и задумался, подбирая ответ. - Как вам сказать... Так получилось.
- А она у нас была?
Марк невесело улыбнулся. Где те первые дни, что он провёл с этой оравой? Только и слышно было, что "мамочка! мамочка!" Теперь уже не помнят.
- Была.
- Ушастенькая? - оживилась Ля.
- Почему?
- Мы - ушастенькие! - в подветржение полулюдь пошевелила ушами. - А ты - нет!
- Да, немного ушастенькая... Но вы ушастей.
- А куда мама ушла?
- Она умерла, маленькие, - Марк разлил остатки супа.
- Умерла - это как?
- Ох, говорливые вы! - Цемпер покачал головой. - Умерла - это как сломалась. Помните, вы вазу разбили?
- Дя-а!
- Вот так же люди умирают. Хоп - и они уже не жевые. Как ваза разбилась - стала осколками. Уже не ваза.
- О... А почему так?
- Не знаю. Всегда так было, - Марк разозлился сам на себя.
- Папока, а ты умрёшь?
- Нет. Не говори глупостей, Ля. Ешь, пока не остыло.
Настроение было испорченно. Марк понимал, что мелкие не виноваты, но избавиться от мрачных мыслей не мог. Что будет, если с ним действительно что-то случится? Раньше он если об этом и думал, то только воображал, как потомки будут разбиать его рукописи, жалеть, что умер таким молодым... И всё. А сейчас что - рукописи? Труха. Вот тройняшки - это важно. Что с ними будет? Кто из его друзей сможет взять пищащих малышей к себе? Константин? Этот аристократ слишком себялюбив и хочет карьеры в Священной палате. Яков? Возможно. Наверное, он будет лучшим вариантом. Хромой и его приёмная остроухая дочка? Тоже ничего вариант. Только Хромой ныне стал вторым лицом в палате. Нагрузку в трёх малышей он не вынесет. Быть приходящим по выходным дедушкой ему нравится куда как больше... Кто ещё? Лиссандр Апис? Об этом лучше вообще не думать. Хуже него только наставник Марка, брат Зарегб. Этот бестолковый и доброжелательный мужчина их избалует и они вырастят мягкими и несамостоятельными...
- Пап? - Ля влезла на диван, на котором сидел отец. - Пап! - за ней начали карабкаться остальные.
- Чего тебе? - Марк пересадил Лё под другой бок. Ла влезла ему на колени и прижалась к животу.
- Пап, ты не ходи на работу! - серьёзно объявила Ля.
- Почему?
- Ты там ногу сломал! - дружно запищали все трое. - Вдруг ты там целиком сломаешься?
Цемпер едва удержался, чтобы не засмеяться в голос.
- Не бойтесь, я ещё долго не сломаюсь.
- Папочка, не надо! - мелкие захныкали.
- Тш, а чем я вас кормить буду? - Марк улыбнулся. - А? Не буду работать, не будет ни супчиков, ни котлеток, ни пряников.
- Не надо супчиков, - гордо пискнул Лё. - Можно только кашку!
- А за кашку тоже надо платить.
Мелкие переглянулись и разревелись в голос.
- Эх вы, пищалки... Чего голосите-то? - Марк погладил тёмные пушистые головки. - Я поменяю работу. Будет другая, на которой не буду ломаться.
- Правда? - мелкие притихли. - Правда-правда?
- Да, правда-правда. Я найду себе работу, где не сломаюсь.
- Это хорошо, - Мелкие разулыбались. - Папочка хороший!
- Ещё б вы мне что-то другое говорили... - едва слышно просмеялся себе под нос Марк. - Сколько я с вами вожусь...
- Папочка? - Лё перестал тереть глаза и внимательно посмотрел на родителя.
- Что? - Впрочем, Марк знал, что сейчас будет. Это неизбежно следовало за всеми переживаниями мелких.
- Погладь по головке!
- По маленьким ушкам!
- И по животику! - Ля с довольным видом надулась и похлопала себя по животу.
- Поглажу. Будете себя хорошо вести?
- Да! Мы красявки! - все трое гордо запрокинули головки.